"Совершенно секретно" №4 6 апреля 1999Эскадрон его мыслей шальныхОднажды Олег Газманов пришел к известному поэту и попросил его сочинить слова к уже написанной музыке, "Ты сделай мне "рыбу", - ответил тот. - А за стихами дело не станет". Дома Олег очень легко написал весь текст, искренне полагая, что это всего лишь набросок. Но поэт прочитал и удивился: "Зачем тебе я? Это ж готовые стихи! " Так появилась "Ямайка" - первая песня Газманова, где он выступил в новом для себя качестве - ПОЭТА. Когда я исполнил "Ямайку", то понял один важный момент, рассказывает Олег. К песням стихи писать довольно трудно. Потому что слова должны не только читаться, но и петься, о чем поэты-песенники не задумываются. В их текстах главное - образы, а звучание слов с музыкой второстепенно. У меня в этом отношении есть преимущество: я всегда фильтрую свои стихи для того, чтобы они именно пелись. Взять хотя бы ту же "Ямайку" - "Лагуна, коралловый риф", "Во сне я кусаю папайю". Все это очень легко поется, так как много гласных. И все же, если я вдруг надумаю издать сборник своих текстов к песням, то многие обязательно изменю. Ради образа в песне можно опустить рифму, с музыкой она не так важна. А в поэзии рифму нужно соблюдать четко... - Действительно, рифма у вас временами отсутствует... - У меня есть песня "Я не верю". Послушайте: Я не верю, что жизнь - Конечно, рифма здесь "хочу" - "лечу". Но когда поешь "лечу", это не так страшно. А вот "скольжу"! Сразу возникает видеоряд: человек за что-то пытается зацепиться ногтями, соскальзывает, обдирает кожу и снова цепляется... И таких моментов, когда я ради образа жертвую рифмой, у меня много. - Как бы ни были образны и красивы стихи, музыка их всегда убивает. - К сожалению, это так. Под быстрые песни, например, хочется танцевать. Ритм здесь такой, что просто не успеваешь улавливать смысл стиха. А возможности вернуться и прослушать его еще раз нет. В одной моей песне такие слова: "На стеклах пожар отраженного солнца. /Ползет, удлиняется тень. /Песком между пальцев /Сочится мои прожитый день". Согласитесь, есть некое настроение. Но разве его можно осмыслить под музыку? Она обычно забирает процентов семьдесят - восемьдесят внимания зрителя. Особенно в песнях "для ног". А сильный текст для меня важен везде. Но пока мои стихи не прочитаешь отдельно, о поэзии говорить сложно. И это очень обидно... Правда, в последнее время, выпуская альбом, я вкладываю в него свои тексты к песням. Как выяснилось, очень многие интересуются ими. - Вам легко пишется? По-разному, чаще всего мучительно. Муза ведь может прийти в самый неподходящий момент. К примеру, идея "Питера" возникла у меня, когда я много гастролировал. Приду после выступления в гостиницу, а в голове пульсируют строчки: "Фонари, фонари, фонари, фонари..." Я ощущают себя антенной, обязанной принимать информацию. Этот процесс мешают мне хоть ненадолго отключиться и выспаться. Я помню, не спал тогда ровно десять суток. Исписал вариантами, точнее, галлюцинациями треть общей тетради. Когда наконец закончил, почувствовал себя счастливым. - Текст какой песни рождался в самых больших муках? - Наверное, песни "Я не верю". Я года полтора мучился ею Написал два куплета, а дальше все, ступор. И только когда в третий раз прочитают Хемингуэя - "По ком звонит колокол", понял, как эту песню закончить. Мир останется жить И после этого успокоятся. - Скажите, есть ли прямая зависимость между вашим настроением и темой будущей песни ? - Зависимость, скорее, обратная. Почему-то когда мне совсем плохо, я пишу веселые песни. Не специально, конечно, просто так получается. Вообще процесс создания текста к песне у меня очень длительный. Сначала возникает какой-то импульс: несколько строчек, настроение. Потом, нередко через большой временной отрезок, все повторяется. И тогда уже захватывает и не отпускает, пока не напишешь. Так я писал свой "Эскадрон". Когда его задумал, помню, был очень раздражен. Потому что некоторые мои песни запретили. Это еще до перестройки. Посчитали их слишком фривольными. После прослушивания одной такой "фривольной", "Ямайки", мне сказали: "А почему, собственно, Ямайка, а не Калуга или Тверь? Есть ведь и наши города". Вот тогда я и подумал: "Все равно вам меня не удержать. Мысли не знают преград". И написал: "Эскадрон моих мыслей шальных. /Не решеток ему, не преград. /Удержать не могу я лихих скакунов. /Пусть летят". Я тогда был так задет за живое, что стихи сложились мгновенно. Правда, без припева... - Вы коснулись темы запрета ваших песен. Какие, кроме "Ямайки", постигла та же участь? - Естественно, "Путану"... И дело здесь было не только в содержании песен, но и в нестандартности их исполнения. Сейчас об этом смешно говорить, а ведь раньше на телевидении чуть ли не крестиком отмечали место, где ты должен стоять. И попробуй хоть на полметра сдвинуться. Вот почему Родион стал сразу таким популярным? Да, хорошо спел песню "Люси". Но главное, он абсолютно не был похож на других детей. Они стояли по стойке "смирно" и преданно смотрели в камеру. А он выходил на сцену и вел себя раскованно, играл в песню. В то время такое поведение выглядело неординарно, завораживающе. Поначалу из-за него были конфликты с редакторами телепрограмм. В результате Родиона снимали с эфира. Я помню, один человек из "Утренней почты" тогда мне сказал: "Такие дети нам не нужны". А спустя десять лет подошел ко мне и извинился за свой поступок. - Олег, я знаю вашу способность своими стихами предвосхищать события. - Для меня самого это труднообъяснимо... Песню "Вороны" я написал, когда пребывал в эйфории. Только-только началась перестройка, казалось: все - победа! Завтра будем все в шоколаде и наконец-то заживем. Но почему-то пришли ко мне именно эти строки: "И опять попугаи со всех сторон, /И снова спускаются стаи ворон, /И новый Вождь, что висит на стене, /Все спорит с Богом, который во мне..." Когда я ее пел в то время, никто на смысл не обращял внимания. А я считаю "Ворон" самой значительной своей песней. Она звучит как современная молитва. То же произошло и с песней "Мой храм". Я написал ее за двенадцать лет до начала строительства храма Христа Спасителя. А петь стал перед закладкой первого камня. Мне многие говорили: "Ну, Газманов, опять попал! Конъюнктурщик! " - и не верили, что песне уже столько лет. - А если взять вашу лирику - "Моя любовь" ("Моя любовь, /Разбиты зеркала, /Беспомощны слова, / Последние слова, /Моя любовь, /Сквозь летние дожди/ Кричу ей: "Подожди, /Постой, не уходи..."), "Единственная моя" ("Что мы сделали с надеждой/ В час, когда пришла беда? / Ведь такими же, как прежде, /Мы не будем никогда. /Не родятся наши дети, /Не подарят нам цветы. /Будет петь холодный ветер /Над осколками мечты")... - Я не хотел бы об этом говорить подробно, потому что невольно затрону близких людей. Но там действительно есть моменты из личной жизни, которые я предвидел. Я просто с ужасом теперь об этом думаю. И порой мне становится страшно браться за какую-то новую песню. - Но большинство ваших песен все-таки о том, что вы пережили. В вашем "Одиноком" слышится такой надрыв. - "Одинокий" - это песня про собаку. Но начал я писать про себя. Так было паршиво на душе... Тогда я резко поменял свою жизнь. У меня было все: семья, кооперативная квартира, диссертация, преподавательская работа. Но однажды я вдруг понял, что без музыки не могу, надо пробиваться. И приехал из Калининграда в Москву. Снимал в Бибиреве квартиру. Поначалу у меня ничего не получалось, еле-еле сводил концы с концами. А надо было помогать семье - у нас только что появился Родион. Подрабатывал где только мог, но порой денег не хватало даже на еду... Хорошо, тогда в столовых хлеб бесплатно давали. Я приходил, садился как будто бы почитать газету, покупал чай и ел этот хлеб с солью. Писал, правда, в ту пору я много. Но вечерами накатывало такое одиночество... Хоть вой. Вот и родилась песня "Одинокий". Я ее так ни разу нигде и не исполнял. Пока не понимаю как... Да и боюсь убить стихи музыкой. Кстати, эта песня - одна из немногих, отражающих мое настроение на момент написания. Вначале я так и хотел оставить - рассказ от первого лица, но потом понял, что человеческие страдания не тронут окружающих так, как страдания собаки. И слегка переделал текст. В конце все-таки не выдержал - вернулся к себе. Мы с тобой неразлучны, - Интересно, а вы исполняете песни на чужие стихи ? - За редким исключением. Я не могу хорошо спеть песню, если меня что-то не трогает в ней. А с чужими словами такое происходит часто. Как-то в один из текстов я очень сильно вмешался, другой переписал почти полностью. Первый поэт был только рад такому усовершенствованию - автором все равно считался он. Со вторым пришлось вступить в конфликт. Но в результате он согласился на мое соавторство, и мы стали ставить под стихами две фамилии. - В 1994 году вам присудили премию "Овация" за лучшие профессиональные стихи к песням. Как к этому отнеслись ваши коллеги? - Я не думаю, что у нас умеют радоваться чужим успехам. Розенбаум даже разразился гневной статьей, мол, лучше бы я отдал приз Окуджаве. Но если бы я отказался от "Овации". то этим поставил бы под сомнение компетентность организаторов. Неловкая вышла бы ситуация. И потом, я не считаю свои стихи плохими... И подтверждение тому реакция зрителей. С прошитого года я стал читать свои стихи на сольных концертах. Они как связка между песнями. Неожиданно, непривычно. но я доволен. Мне очень приятно, что мою "Третью жизнь" читает и Николай Караченцов. Как на моих концертах, так и на своих. Собирается выбрать еще что-нибудь. Это для меня важнее любой премии. - В Москве впервые планируют провести аукцион звезд шоу-бизнеса, вырученные средства пойдут на благотворительность. Что предложили организаторам вы? - Мне неинтересно продавать свои старые шмотки: стоптанные ботинки или белье. Я решил представить на аукцион страницы рукописи песни "Офицеры". По ним можно проследить, какие изменения за многие годы претерпел текст. Когда я стал петь песню в первой редакции, почувствовал какой-то дискомфорт. Наверное, потому, что она получилась узконаправленной, слишком конкретной. Я закончит ее сразу после августовских событий 91 -го года. "В ночь у Белого дома /Зверь в последней агонии. /Накатившись, разбился на груди у ребят". "Ах, как жаль вас, ребята. /Кровь на мокром асфальте. /Позвала вас Россия, как бывало не раз". Между тем как офицеры в моем понятии - все мужчины - защитники Родины. По этой причине заменил эти строчки другими. "Господа офицеры, /Как сберечь вашу веру? На разрытых могилах ваши души хрипят. /Что ж мы, братцы, наделали. /Не смогли уберечь их, /И теперь они вечно в глаза нам глядят". - И во сколько же вы оценили рукопись? - Для меня она бесценна. А реальной цены я не знаю. Предоставил установить ее самим организаторам аукциона. Единственное, о чем попросил, - направить вырученные деньги конкретным людям или конкретному детскому дому. Чтобы помощь была ощутима. - Олег, в последнее время у вас появилось много концептуальных песен. Не каждый певец может позволить себе такое. Публика требует шлягеров. - С точки зрения шоу-бизнеса нельзя себе позволять ничего такого, что подточило бы твой бизнес. Это закон. Но с точки зрения морали... Я по-другому не могу. У меня масса сильных песен, которые никогда не станут шлягерами. Например, "Мой храм", "На заре", "Лабиринт". И на всех сборных концертах, куда меня приглашают, я предпочитаю петь именно их. Вот недавно я выступал в Кремлевском Дворце на концерте, посвященном годовщине вывода войск из Афганистана. Меня, конечно же, попросили спеть "Офицеров". А я предложил "На заре". На что организаторы мне ответили: "Но там же такие слова -"И не кончится никак век, и не сменится никак Вождь"! А у нас будут члены правительства! " Пришлось объяснять, что песня написана от лица заключенного, который ждет амнистии. Ее же, как правило, объявляют после смены главы государства. Никакого другого смысла я в текст не вкладывал. Ну, все вроде меня поняли, согласились. А потом все-таки уговорили спеть "Офицеров". Ими, кстати, завершался концерт, и все действительно получилось очень трогательно. Ну а на своих сольных концертах я стараюсь держать аланс между шлягерами и серьезными песнями. Понимаю: люди пришли отдохнуть, расслабиться. - Многие ваши песни успешно исполняют Валерий Леонтьев, Валерий Сюткин, Лариса Долина, Филипп Киркоров, Лайма Вайкуле. Не больно было их отдавать? Особенно такую, как "Единственная моя". Без нее не обходится ни один концерт Киркорова. - Абсолютно не больно. Более того, приятно, когда мои песни поет кто-то еще. Особенно если сам я их в свой репертуар не включаю. Отдал, например, Леонтьеву изначально, и все... А что касается "Единственной"... Песня уже вышла в моем альбоме "Бродяга", когда Филипп ее попросил. Очень хотел исполнить. Ну, я и отдал со словами: "Пусть у тебя хоть одна песня будет хорошая". У него с чувством юмора - порядок, нормально на эти слова отреагировал. С тех пор оба ее и поем. - Олег, а есть ли надежда на издание сборника ваших стихов ? - "Надежда умирает последней"! А если серьезно, сборник требует времени, его, к сожалению, нет. Очень много концертов, и отменять их я не имею права. ТРЕТЬЯ ЖИЗНЬ Направление - Ветер. У стволов кинокамер, Режиссеры в монтажных Я беспечен, не зная, И в виниловых джунглях По в магнитных полях В пограничных заставах Через тернии - к людям. Разлетаясь на брызги, ЛАБИРИНТ Ночь, шок, нервный клубок, Лента дорог спутанный бинт. Визг шин.брызги стекла, И зачем я поверил в то, что это не сон, И СНОВА... Ирина МАСТЫКИНА, обозреватель "Совершенно секретно" |